Зуев Михаил Александрович

Мы, совместно с Общественной палатой Дзержинска и городским советом ветеранов, продолжаем проект, рассказывающий о людях, проработавших долгие годы на химпроизводстве. Герой нашей рубрики сегодня – Михаил Александрович Зуев, посвятивший 40 лет заводу «Оргстекло».

Он устроился на завод сразу после службы в армии и начал свою трудовую биографию машинистом экструдера в одном из цехов предприятия.

 

Плотник или слесарь?

Михаил Александрович родился в Дзержинске в победном 1945­м. Родители трудились в тылу: мама – в госпитале, а отец – слесарем (не был призван на фронт из­-за проблем со зрением). После окончания войны устроились на Заводстрой («Капролактам») и длительное время отдали этому предприятию. Получается, Михаил продолжил рабочую династию.

– Хорошо помню отголоски
войны, – рассказывает Михаил Александрович. – Люди приходили с фронта с орденами и медалями. Их встречали, отмечали возвращение. День Победы только в 1965­м, спустя 20 лет, объявили нерабочим.

В те годы город был не таким большим, но чистым, светлым, прибранным. И даже, по воспоминаниям ветерана, однажды занял второе место в стране по чистоте и благоустройству.

– Мы сначала жили на улице Октябрьской, – говорит Михаил Александрович. – Дорога была старая, выложенная булыжником. Когда я учился в шестом классе, ее заасфальтировали. И тут мы с мальчишками оторвались: понаделали самокатов на подшипниках и со свистом носились по этой дороге. Любили ходить в новый кинотеатр «Россия».

Михаил был старшим в семье, где росли шесть детей. Когда ему исполнилось лет тринадцать, еще не окончил школу, отец предложил сыну устроиться на работу, выбрать профессию – плотника, слесаря, сантехника, каменщика. «На кого пойдешь?» – прямо спросил сына.

И Михаил выбрал профессию плотника. Отучился два года в строительном училище и параллельно с этим окончил вечернюю школу. До армии успел проработать один год. Службу проходил в Германии, в городе Риза под Дрезденом. Отслужил, как положено, три года.

– Я был командиром радиолокационной станции, – вспоминает Зуев. – Наш полк был зенитным, в распоряжении шесть орудий. Проводили стрельбы на полигоне на берегу Балтийского моря. 

В Дзержинск Михаил вернулся специалистом по ремонту и настройке радиолокационных станций 3­го разряда. Хотел устроиться слесарем по обслуживанию  КИП (контрольно­измерительных приборов), но вакансий не было. В отделе кадров на «Оргстекле» ему предложили работу в новом цехе.

–  Подумав, я согласился, и так и остался на 40 лет, – улыбается наш собеседник.

Один на весь Союз

Что же это был за цех и почему его решили открыть? Началось всё с того, что в середине 60­х появился очень большой спрос на литьевой полимер, в котором нуждались автомобильные и тракторные заводы. Нужен был материал для изготовления различных фонарей для техники. Заграничных поставок стало недостаточно. И тогда была поставлена задача разработать литьевой полимер, то есть экструзионное оргстекло, которое в отличие от блочного было бы более податливым и легко принимало любую форму.

Его создали в НИИ полимеров совместно с центральной заводской лабораторией (ЦЗЛ), а производство решили разместить на «Оргстекле». Пока цех строили, на выставке в Москве приобрели экструзионную машину, с помощью которой можно было производить рассеиватели для ламп дневного света. Такие часто можно было увидеть в советских школах – они были длинными и прямоугольными.

В основном выпускали рифленое стекло разного цвета, которое, например, устанавливали в дверях. Полученный продукт отправляли в Ардатов и на Саранский светотехнический завод, где из него выдавливали формы для светильников.

А в 1985 году пришел заказ из Дворца съездов в Москве на 12 тонн.

– Там потолки были сделаны из рифленого белого матового стекла, которое закупали в Германии. Немцы от заказа отказались, и стали искать, где можно сделать подобное в Советском Союзе. Оказалось, что только у нас, в Дзержинске. Пришла телеграмма: сделать 12 тонн матового стекла толщиной 4 миллиметра. Правда, забыли указать, что нужно рифленое, а не гладкое. Пришлось переделывать всю партию, – рассказывает Михаил Александрович.

Вскоре построили ВАЗ, и потребность в литьевом стекле возросла. Рядом с цехом № 4 ОС появился еще один, там установили 16­кубовые реакторы, закупили грануляторы и начали производить полиметилметакрилат, который по своей структуре оказался очень хрупким.

– Химики­-инженеры из НИИ полимеров и ЦЗЛ разработали добавки, чтобы сделать его более пластичным. Получился новый продукт, который назвали дакрил, что в переводе означает Дзержинский акрилат. И он уже пошел в массовые работы. Те, кто брал у нас полиметилметакрилат, так на нем и остались, а вот в Тольятти и на КАМАЗ стали отгружать новый продукт. Из него отливали фары и поворотники для машин. Причем выдерживались строгие нормативы по цвету, чтобы не уступать загранице, – поясняет ветеран.

Объемы у производства, где работал Михаил Александрович, были большими. Полимер отправляли 50­тонными вагонами. Позднее цех стал многопрофильным – помимо гранул и разных видов стекла дзержинцы стали производить присадки для бурильных агрегатов.

 

Не боги горшки обжигают

Цех № 4 ОС был трехэтажный, каждый этаж – шесть метров в высоту, но транспортных средств, чтобы поднять нужное вещество наверх, к смесителям, не было. А это без малого около двух тонн за смену. Таскали его мешками по лестнице на своих плечах. Потом уже появились транспортные системы, которые за счет вакуума поднимали  вещество вверх. Одну из них разработал Михаил Зуев.

На вопрос, откуда такие знания, Михаил Александрович отвечает просто: смекалка!

– Хотелось, чтобы всё было цивилизованно: в космос летаем, а мешки на себе тащим, – смеясь, произносит он. – Ну, а мы молодые, здоровые – всё нипочем было. Ведь не боги горшки обжигают! Всему научились, во всём разобрались и сдружились по­настоящему, всю Владимирскую область исколесили.

За освоение и отработку технологий получения литьевого материала Михаил Александрович в 1981 году был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Мысли о том, чтобы сделать карьеру, Михаилу Александровичу, по его же признанию, не приходили – работа была по душе, он был старшим машинистом на установке.

– Я не рвался быть выше, мне интересен был сам процесс и участие в нем. В нашем цехе всё происходит на глазах: выходит стекло, идет лента, я это наблюдаю и вижу плоды своего труда, – завершает наш разговор Михаил Александрович.

 

 

Наталья ПАВЛОВА

Фото из личного архива

Михаила Зуева